После дела Марии Шараповой тема борьбы с допингом в теннисе стала особенно горячей. Но если присмотреться к методам этой борьбы, вы испытаете смесь удивления и ярости. Потому что теннисный антидопинг совсем не похож на стройную и эффективную систему.

Тихие дисквалификации

В мае 2016 года директор Международной теннисной федерации (ITF) Дэвид Хэггерти рассказал о скором отказе от негласных дисквалификаций. Раньше федерация объявляла только о результатах расследования, когда игрок уже фактически был отстранен или – в редких случаях – оправдан. При этом во время разбирательства теннисисты чаще всего прикрывались выдуманными травмами.

Максимальную прозрачность ITF должны были принести объявления о предварительных дисквалификациях. В теории все звучит великолепно: у игрока нашли запрещенный препарат, он получает письмо от ITF, временно отстраняется от турниров, а информация об этом появляется на официальном сайте федерации. Никаких секретов, никаких догадок.

На самом деле есть несколько оговорок. Обязательная предварительная дисквалификация в теннисе предусмотрена только за жесткие препараты: анаболические стероиды, гормоны и стимуляторы. Сейчас в списке предварительно дисквалифицированных три человека. У одного нашли амфетамин, еще у двоих – метаболиты стероидов. Добровольную дисквалификацию в 2017 году принял всего один человек – Джейк Мак, который отказался сдавать кровь на анализ.

На прошлой неделе бразилец Томаз Беллуччи неожиданно объявил о том, что его дисквалифицировали на 5 месяцев за запрещенный диуретик гидрохлоротиазид. Оказалось, что препарат у него обнаружили еще в середине сентября. С тех пор он не провел ни одного матча, но о положительной пробе никто не узнал, потому что он не согласился на добровольную предварительную дисквалификацию.

Получается, что формально Беллуччи дисквалифицирован не был. Он признал, что сдал положительную допинг-пробу, но отказался от отстранения. Поэтому информацию о его анализах не публиковали – даже после вскрытия положительной пробы Б. При этом, получив в середине сентября уведомление о проваленном допинг-тесте, Белуччи больше не играл и с того же Кубка Кремля снялся из-за якобы травмы ахилла. О дисквалификации мы узнали не от ITF, а от самого Беллуччи. И случилось это всего за месяц до ее завершения.

Доверчивость

После начала российского дела весь спортивный мир кричит, что допинг – это главное зло. И кажется, что борцы с этим злом должны жить по принципам 6-й серии 9-го сезона «Секретных материалов»: никому не верь. Но допинговые дела в теннисе почему-то рассматривают очень доверчивые люди.

Последний пример – дело Сары Эррани, которое рассматривал независимый трибунал. В ее пробе нашли летрозол, который теоретически может повышать у женщин уровень тестостерона. Итальянка объяснила появление препарата в анализах тем, что ее мама случайно уронила таблетки в тортеллини [грубо говоря – итальянские пельмени] и бульон. Сеньора Эррани с 2005 года лечится от рака и принимает препарат Femara, который состоит из летрозола. Чтобы не забывать про лекарство, Фульвия Эррани держит его на кухне – так она постоянно его видит, когда готовит семейные завтраки обеды и ужины. При этом мама не сказала Саре, что принимает таблетки, потому что не хотела ее расстраивать.Традиция оправдывать положительные допинг-пробы безумными историями пошла еще с Андре Агасси. В 1997 году американец принимал метамфетамины со своим другом, а когда попался, рассказал, что случайно выпил колу, в которой его приятель разбавил наркотики. Ему поверили. Прием быстро отработали, и теперь он крайне популярен.

Во время заседания мама Эррани заявила, что таблетки довольно часто падали на стол, где она готовила. Сторона Сары настаивала на том, что именно такая случайность и стала причиной проваленного допинг-теста. Проблема в том, что они не предоставили ни одного доказательства, кроме показаний родных теннисистки.

Сара с мамой провели домашний эксперимент и растворили лекарство не только в бульоне, но и в мясе для тортеллини. Естественно, что его результаты трибунал даже не рассматривал. Еще судьи не приняли всерьез ни одно из доказательств того, что Эррани не принимала летрозол регулярно.

Показания эксперта ITF только запутали ситуацию. Принимала ли Эррани препарат намеренно? Непонятно. Мог ли он попасть в организм вместе с едой? Наверное.  Возможно, теннисистка выпила одну таблетку – а возможно, ее просто поймали через какое-то время после курса. Все сомнения трибунал трактовал в пользу игрока.

Интересно одно: почему никто не провел эксперимент и не подсчитал, сколько тортеллини должна была съесть Эррани, чтобы в ее организм попало обнаруженное количество летрозола? Или же сколько таблеток нужно было уронить в бульон, чтобы порция Эррани привела к положительной пробе?

Трибунал посчитал, что Эррани практически ни в чем не виновата, и отстранил ее всего на 2 месяца.

И даже как-то странно, что при рассмотрении дела 17-летнего Арсана Арашова ITF не поверила, что его подставили организаторы турнира. По версии казаха, именно они дали ему воду с мельдонием.

Разная трактовка одинаковых ситуаций

Для иллюстрации этой проблемы мы используем уже упомянутое дело Томаза Беллуччи и сравним его с делом Шараповой. Мария не написала в антидопинговой форме, что принимает мельдоний. Беллуччи в том же документе не указал, что принимает свои витамины.

Шарапова посчитала, что указывать все принимаемые препараты не так уж и важно. Трибунал ITF оценил это не как ошибку, а как сознательное решение: россиянка якобы не хотела, чтобы антидопинговые службы знали, что она пьет мельдоний. И это было одной из главных причин, почему ее дисквалифицировали на 2 года.

Беллуччи посчитал, что в форме не надо указывать препараты, которые он пьет каждый день. ITF, конечно, выразила тревогу по этому поводу, но признала, что бразилец просто совершил ошибку. В итоге он получил 5 месяцев. Хотя разумному человеку может показаться, что после дела Шараповой все теннисисты должны были разобраться с заполнением документов.

***

Надо признать, что Мария Шарапова со своим допинговым делом разобралась неправильно. Основных ошибки две.

Не надо было собирать никаких пресс-конференций и принимать добровольную дисквалификацию. Теннисный антидопинг любит тень. Чем тише все делается, тем меньше шансов на долгий срок.

Что бы Шарапова ни говорила о личной ответственности, на самом деле она переложила вину на своего агента Макса Айзенбада – это он не отследил изменения в списке, это из-за него она не знала, что мельдоний запретили. Найти виноватого – это хороший шаг, но нужно было сделать это иначе. Несколько возможных вариантов:

1. Мельдоний на самом деле пил Айзенбад и на всякий случай всегда носил его с собой. Чтобы развлечься после тренировки, они с Шараповой сели в разных концах комнаты и стали бросать друг другу в рот конфеты. Айзенбад в итоге случайно бросил мельдоний – Шарапова поймала и проглотила.

2. Мария так сильно заботится об улыбке, что ей изготавливают специальную зубную пасту. Один из работников фабрики случайно уронил мельдоний в чан.

3. У одной из подруг Шараповой проблемы с сердцем, она пьет «Милдронат». Но чтобы разнообразить жизнь, она разбавляет его в молочном коктейле. Как-то раз Мария с подругами решила разыграть сцену из их любимого фильма «Нефть», в которой главный герой в исполнении великолепного Дэниэла Дэй-Льюиса рассказывает своему врагу о том, как пьет его милкшейк. В творческом порыве Шарапова на самом деле схватила мельдониевый коктейль подруги и выпила его.

Если бы Мария действовала по такой схеме, то почти точно не получила бы 2-летнюю дисквалификацию и обошлась бы без мучительных разбирательств в CAS, после которых все равно отхватила 15 месяцев без тенниса. Максимум при таких версиях – 3-4 месяца тихого отстранения с неожиданным объявлением под конец срока.